Еще придет зима

     Игорь вынырнул из-под одеяла и глубоко вздохнул. За окном настаивались на ядовитом смоге зимние сумерки. Снежные хлопья, словно замерзшие ночные мотыльки, меланхолично опушали собой умиротворенное пространство. А в квартире витал ностальгический аромат апельсинов и хвои. Неистребимые запахи новогоднего праздника...
     Катапультировавшись из кровати, Игорь добрых полчаса приседал, отжимался от пола, сгибался в разные стороны и прыгал, стараясь достать локтем до потолка. Даже стоял на руках. Потом отправился в ванную и принял контрастный душ. Пластмассовый разбрызгиватель исторгал струи воды в чрезмерно широком диапазоне, и его которую неделю грозились заменить. Но, как обычно, все руки не доходили. Новый смеситель укоризненно торчал на стиральной машине, напоминая рассерженную кобру, и гофрированный никелем шланг был по-змеиному свернут кольцом вокруг него. За последние три недели вектор игоревой жизни стал отклоняться от привычного направления. Правда, перемены больше касались внутреннего плана, но кое-что, безусловно, прорывалось вовне. Он возобновил физические занятия, резко сократил свой алкогольный рацион и стал чаще задумываться о предметах и явлениях, казавшихся раньше бесполезными.
     При выходе из ванной Игорь столкнулся с Олей. Она равнодушным взглядом скользнула по его голому телу и независимо проследовала на кухню. Пучок волос на ее голове, перехваченный старой резинкой, навевал образ фонтанчика мозгов, бьющих из макушки. С Ольгой они уже второй десяток дней не разговаривали. А повздорили, в сущности, из-за пустяка. Просто не клеилось что-то в их совместной жизни последние месяцы. Отчуждение накапливалось по крупицам, по мелочам и, наконец, выплеснулось под благовидным предлогом наружу.
     Новый год они встречали в "Ритурнеле". Игорь распорядился закрыть от посетителей бильярдную, убрать оттуда все лишнее и украсить интерьер как полагается: еловыми ветками, гирляндами, шарами и прочими атрибутами праздника. Собрал компанию из лучших знакомых и друзей. Остальная публика веселилась в соседнем зале, за стеной.
     Когда гости изрядно захмелели, пошел неуправляемый процесс. Кого-то потянуло танцевать вместе со всеми в общий зал, кто-то привел оттуда свежеприобретенных приятелей. Бывший коллега по газете, журналист Дима, выманил у Игоря ключ от его кабинета и уединился там с какой-то смазливой блондинкой. "Она увлекается литературой, - оправдывал свою просьбу Дима, - и я хочу почитать ей свои стихи". "Причем самым необходимым элементом литературного общения служит диван", - уточнил Игорь. Но ключ все-таки дал, чтобы не портить отношения: Дима по дружбе иногда проталкивал в газете скрытую рекламу клуба.
     В кабинете парочка пропадала относительно долго и покинула его пьянее прежнего. Дима пришел в творческое возбуждение, приставая то к одному, то к другому и пытаясь что-то донести до их сознания. Но от него отмахивались как от докучливой мухи. Тогда Дима постучал двумя бутылками друг о дружку и громко обратился сразу ко всем:
     - Дамы и господа! Минуточку внимания! Позвольте прочесть вам хорошее стихотворение. Новогоднее. Я закончил его несколько минут назад.
     В белом танце легкий снег летает,
     Небеса и землю заметает,
     На щеке твоей снежинка тает,
     Словно нежный поцелуй зимы..."
     Продекламировав еще несколько строк своей рифмованной чепухи, Дима застопорился. Пожевал губами, подергал себя за нос, но так и не вспомнил продолжение. Сосредоточившиеся было слушатели снова всецело переключились на застолье.
     - Подождите, оно у меня записано! - обиженно вскричал Дима и принялся отрывать от стула свою крашеную блондинку. Та еле держалась на ногах, и все происходящее представлялось ей ужасно смешным. Она механически смеялась от любого слова и движения.
     Дима профессионально сдернул с нее искрометную ткань блузки, под которой ничего больше не оказалось, и попросил не качаться. Вся спина блондинки была исписана ярко-красным фломастером, найденным в игоревом кабинете. Строчки поэтического шедевра выгибались и льнули одна к другой подобно женщинам в групповом экстазе. Очевидно, Дима фиксировал творческие мысли без отрыва от основного занятия. И положение для этой цели выбрал стратегически верное - на колышущихся грудях писать было бы значительно труднее. Большинство собравшихся одобрило утробным гулом такой поворот событий: все какое-то разнообразие программы. Лишь некоторые дамы возмущались для приличия, однако и они с любопытством внимали оригинальному представлению. А Дима как ни в чем не бывало упивался чтением своих бездарных виршей.
     Самое пагубное свойство графоманов состоит в том, что они не могут вовремя остановиться. Когда Дима довыл последнюю видимую строфу, он бесцеремонно расстегнул "молнию" на юбке девицы и, в довершение ко всему, стащил снее трусики. Стихи продолжались и на роскошных пухлых ягодицах, а после дни естроки, приняв вертикальную позу, примостились на задней поверхности бедер.
     Однако в душе блондинки внезапно пробудилась доселе дремавшая стыдливость. Девица стала заторможенно натягивать юбку, а Дима злился и активно противодействовал этому, поскольку еще не кончил читать. Гостям уже было совсем не смешно. Тут на шум из зала приволокся какой-то нетрезвый тип. Нетрезвый, но резвый. Он провозгласил себя другом и защитником оскорбленной невинности. И, естественно, без промедления ринулся в драку. Диме пришлось бы туго, если б за него не вступились приятели, а затем и подоспевшие охранники. Потасовка едва не охватила эпидемией весь мужской контингент ночного клуба. Ведь отважный защитник справедливости тоже был не один. Слава Богу, отделались поломанным столом и осколками грязной посуды.
     Оля восприняла инцидент однозначно, во всем обвинив мужа."Теперь я знаю, чем ты занимаешься ночами на своем диване! - кричала она. - Ты злоупотребил моим доверием! Подлец!" Она все-таки не могла обходиться без театральных сцен даже в гневе. Оправдываться было бесполезно - Ольга ничего и слышать не желала. Да и действительно, как доказать, что Игорь никогда не лежал на этом диване с кем-либо вдвоем? Он вообще ни разу не изменял жене. До самого последнего времени. Только вот с той девчонкой получилось все внезапно и головокружительно. Будто не по своей воле...